Как вернуть ценность жизни?

Эта статья – попытка передать интуитивное состояние противоположное депрессии, когда эта настоящая жизнь ощущается не как вынужденная, бессмысленная ноша, а как невесомая непостижимая возможность.

В одной из книг Пелевин использовал такой остроумный термин – «инфляция счастья». В детстве ты испытываешь счастье, если получил в подарок трансформера, или куклу Барби. А сейчас и купив машину, можешь ничего не почувствовать.

Конечно, мы просто наигрываемся в детские игры. Как бы растем над ними. И это даже правильно! Но дело не только в этом. Не только взросление отнимает у нас радости от жизни.

В прошлой статье я рассказывал, как мы обесцениваем свои отношения и они становятся пресными и безвкусными. Так твой супруг – по идее самый главный и близкий человек – становится для тебя завершенным гештальтом. Он теряет важность и сливается с общим серым фоном твоей жизни. Будто старая куртка, которую носишь уже по привычке и ничего не чувствуешь.

Точно такой же эффект срабатывает в отношении жизни вообще – она тоже может стать пресной и безвкусной. Ты можешь обесценивать свое настоящее, будто твоя жизнь – просто какой-то фон, нечто само собой разумеющееся. Ты можешь иметь хорошие отношения, квартиру, заработок, но оставаться недовольным. «Могло быть и лучше!». Эта мысль, словно вирус – отравляет даже самые шикарные условия!

Чем больше в тебе обесценивания, тем сильней апатия и недовольство. И наоборот, чем больше ты ценишь свое настоящее, тем сильней удовлетворенность от жизни.

Если ты уверен, что могло быть и лучше, надо бы честно признавать, что точно так же – могло быть и хуже. Ты мог родиться в Африке, на Северном полюсе, в средневековье, или в каменном веке… Мог родиться нездоровым, или вообще не родиться.

Если кажется, что тебя обсчитали, и могло быть лучше, просто ответь на вопрос: а поменялся бы ты своей жизнью на случайную, если предложат? Стать случайным созданием из случайного места и времени? Задумайся.

Идея, будто могло быть лучше – кажется заманчивым правом на улучшение. А на деле она приносит только недовольство и нытье.

Если этот вирус «могло быть и лучше» проник в сознание, ты уже не ощущаешь настоящее, можешь даже не чувствовать, что живой. Принимаешь жизнь, как должное. Ты даже можешь почувствовать усталость от жизни. Будто жизнь – навязанная ноша, с ней все ясно и никуда она уже не денется. Будто стал бессмертным, и осталось думать о второстепенных вещах: о деньгах, о шмотках, о политике.

И только столкновение с угрозой потери жизни, пробуждает тебя. Возвращает в настоящее. Какое-то время ты чувствуешь: жизнь – не данность. Жизнь – дар. Начинаешь осознавать миг.

Когда ко мне обращались клиенты с депрессией, я с удивлением обнаружил, насколько хорошо депрессию исцеляет осознание своей скоротечности.

В депрессии жизнь – словно нескончаемый, черный циклон. И каждый час – безвыходная вынужденность быть. Словно на твоих плечах титаническая тяжесть – твоя жизнь.

Но если осознаешь, что твоя жизнь скоротечна, то понимаешь: жизнь – не тюрьма; жизнь – возможность. Она не вечная и тяжелая, а наоборот – мимолетная и невесомая, как мыльный пузырь. Ты держишься здесь каким-то чудом. Словно во сне. Вокруг тебя – зыбкая неопределенность, мираж, который вот-вот рассеется. Все, что ты видишь – закончится в любой миг. Каждая минута – дар. И поэтому интересно, а что дальше? Что еще покажут тебе в этом сне?

Какова была вероятность в этой реальности, которая, вообще, – вечная и бесконечная – стать вот этим самым человеком и жить в эту самую секунду? Как посреди необъятного хаоса возникло это живое сознание, способное чувствовать и создавать смыслы, музыку, гармонию линий и красок? Почему сейчас в этой точке реальность – это ты?

Я люблю международные аэропорты. Там ты – как бы не перекрестке реальности. Тысячи лиц со всех уголков мира движутся в разные стороны. Под ногами нет почвы. Ты видишь людей с необычной внешностью, словно они из другого измерения. Слышишь, как они говорят на незнакомых языках. И все скоро разлетятся. Никого не останется.

Жизнь и есть такое место. Мы все в таком аэропорту. И скоро разлетимся. Тут можно погулять, познакомиться, поиграть в семью, в карьеру. Но скоро твой рейс… Ты не знаешь наверняка, когда. Но это просто случится в любой миг.

У Достоевского был такой пронзительный образ в разных романах: приговоренный к казни человек вдруг начинает осознавать, насколько важна жизнь. Он как бы отсчитывает время, чувствует, что этот самый миг сию секунду – все, что у него есть. Словно существование соприкасается с небытием и на контрасте врезается в сердцевину сознания.

Не принимать свою жизнь, как должное, осознавать настоящее – главная духовная практика. Это буквальный перенос внимания на текущий миг. Ты выныриваешь из мыслей и ощущаешь жизнь.

Если осознаешь свою скоротечность, становишься внимательным невольно. Потому что знаешь – ничего кроме этого момента у тебя нет. Все может закончиться в любую секунду.

Представьте, что авторитетный источник, которому вы без оговорок доверяете, объявил вам несколько новостей:

1 новость: через неделю случится конец света для всего человечества.
2 новость: посмертно вы возвращаетесь в хорошее место – это решенный вопрос, можно об этом не думать.
3 новость: вы в этой жизни не были обязаны достигать каких-то победных высот. Вы здесь просто, чтобы провести время, познакомиться с человеческим опытом. Тут можно играть в карьеру, в семью, в духовность – все это просто аттракционы земного луна-парка. Что хочешь, то и делаешь.

И теперь у вас осталась неделя. Больше нет обязательных дел. Человечество запаслось едой на год вперед. Ваш холодильник забит. Все, что у вас есть – эти часы, этот миг. Вы можете просто идти, прикасаясь к листьям, ощущать взгляды людей, их голоса. Можете забуриться в лес. Можете погрузиться в общение. Можно чередовать любые занятия. Но вы больше не делаете этого для будущего. Будущего здесь нет. У вас есть только эти часы, этот миг. Поэтому вся ценность только в настоящем. Представили?

А что, если это правда? Конечно, скорей всего времени у вас побольше. Вероятно, годы. Но суть – примерно та же.

Игорь Саторин