Продолжаем разбор идеалов. Еще в сентябре, чтобы предварить появление этой статьи на сайте, создал очередной опрос. Тема: «Обязаны ли мы быть сострадательными и любить окружающих?» «Да» ответили 42%, «нет» – 58%. Сразу хочу сказать об одном нюансе. Дело в том, что применять разумную логику для размышлений и ответов на вопросы – куда проще, чем для реальных поступков. Умом-то большинство из нас вроде бы понимает, что любви по принуждению не бывает. Но даже очень разумные люди оказываются обезоружены перед лицом собственных иррациональных чувств. Одно дело – понимать поверхностным умом, и совсем другое – чувствовать, исходя из глубинных бессознательных убеждений. А в глубине души почти каждый хранит идею, что любить нашу персону надо бы не корыстным образом за что-то, а просто так – безусловно.
Задумайтесь, можем ли мы любить просто так? И как это вообще – «просто так»? Просто – ни за что, независимо от условий и обстоятельств, личных качеств и достижений, как бы человек ни блажил, как бы по-свински себя не вел. Умеете вы так любить? И разве такая безусловная любовь может быть нацелена на конкретного человека?
Если любовь перестает зависеть от условий и обстоятельств, она лишается и привязанности к конкретному объекту и становится любовью «вообще» – без целей и умыслов – такое вот неприхотливое и «неразборчивое» чувство, которое, словно пространство тихо и безропотно принимает все, что в нем происходит.
Этой теме на сайте посвящена отдельная статья. А здесь кратко повторюсь. Как я это вижу, то, что безусловной любовью называют – это даже не какое-то конкретное чувство, направленное на объекты, а естественное свойство самого сознания, которое свободно проявляется, когда в жизни здесь и сейчас не возникает необходимости что-то подавлять, или как-то компенсировать. Это – чистое приятие, свойство созерцательного сознания, свободно проводящего через себя все впечатления.
А до тех пор, пока механизмы психологической защиты – подавление и компенсация обороняют личность от реальности, наш комфорт и наша любовь становятся жестко привязанными к конкретным условиям и обстоятельствам. Проще говоря, не умеем мы любить просто так! Даже младенцев. Мать любит свое дитя весьма конкретно и вполне себе «корыстно» за те самые качества, которые в нем замечает. И это – совершенно нормально.
Но иррациональные чувства с такой логикой не согласны. Для них эта психическая прагматичность выглядит холодным, неприемлемым эгоизмом, словно окружающим только и остается, как утилитарно использовать нашу персону в своих корыстных интересах.
Примеры
На progressman.ru эта непростая для наших чувств тема уже затрагивалась в статье про жадность в отношениях. Мы верим, что друзья и близкие должны любить просто так. А когда замечаем, что любят нас не такой вот «святой» любовью, а себе на пользу за наши конкретные поступки, качества и возможности, тут же распознаем чужой эгоизм и жадность!
В отношениях требование любви становится острейшей проблемой. Наивные партнеры для того в отношения и вступают, чтобы хоть здесь их персону одобрительно принимали и ублажали, как «следует» – всецело и безусловно. Сама «любовь» при таком раскладе принимается за обязанность холить и лелеять. Вроде как, «раз любишь, то обязан…» Во время романтического, «конфетно-букетного» периода этот напор притязаний может поощряться, вводя партнеров в заблуждение, будто детская мечта, наконец, удовлетворяется. Но, как только страсти стихают, все чрезмерные посягательства на личную свободу вызывают лишь отторжение.
Эта же глубоко засевшая детская потребность в халявной любви побуждает гнуть пальцы и всеми силами раздувать чувство собственной важности, чтобы люди любили и уважали, как есть – за даром, словно наша персона – такой вот прекрасный, заслуживающий всех благ младенец, которому, когда не любят, только и остается, как горько плакать, чтобы привлечь внимание взрослого мира к происходящей «несправедливости». Иногда такая вот личная трагедия раздувается до масштабов, охватывающих всю жизнь.
Инфантильная несамостоятельность, беспомощность и жалость к себе – еще один пласт проблем, с которыми сталкиваются из страха потерять право на беспричинную любовь и поддержку. Как же, ведь если самостоятельно справляться с трудностями без жалоб и нытья, окружающие увидят и поймут, что наша персона – в порядке и в помощи не нуждается. А потому надо изо всех сил обиженно изображать, как все плохо, чтобы другие заметили эту страшную несправедливость и бросились поддерживать и жалеть.
О жалости мы еще отдельно поговорим вероятно в ближайшее время.
И самая больная, вечно кровоточащая рана общества, под названием «неуверенность в себе» есть ни что иное, как страх понимания, что любить нашу «прекрасную» персону не за что. А потому, ничего кроме утилизации она и не заслуживает. Плачь, хоть до посинения. Я говорю сейчас даже не столько о реалиях, сколько о логике нашего бессознательного, приравнивающего чужое неодобрение к смертельной угрозе.
Как ни раздувай собственную важность, пытаясь доказать, что ты не верблюд, все эти меры по прикрытию признаков личной коренной «дефектности» от «болезни» не лечат, а всего лишь маскируют ее фальшивой образиной, призванной убедить всех, а главное – себя, что все «ОК» и любви наша «прелесть» заслуживает.
«Выгода»
Удивительным образом в долг любви могут верить всю жизнь, не получая ни одного реального подтверждения срабатывания этой манипуляции. Да, «выгодные» стороны тут есть. И если уж любовь требовать, то хотя бы со знанием дела, понимая, что происходит и какими последствиями чревато.
Можно упрашивать, взывать к состраданию и получить в ответ уничижительную жалость. Можно давить на слабость, ревновать, обвинять, морализировать и вызвать у оппонента вину и стыд. Можно агрессивно давить и получить вынужденное согласие со своими требованиями. А чаще всего такие меры приводят к ответной неприязни и отторжению.
И никакой реальной любви в обязательном порядке не случается. Обязанность искренне любить – это оксюморон. «Любовь» по принуждению – не любовь, а психологическое насилие. Понимание, что вынужденной любви не бывает не решает всех проблем, но может подрубить корни невротичности и распутать отдельные узелки личной «кармы».
Упоминая «выгодные» стороны долга любви, я опустил главную, чтобы на ней отдельно акцентироваться. Без этой выгоды вся поддельная «конструкция» не была бы такой прочной и долговечной. Дело в том, что, когда оппонент и сам верит в повинность любви, он способен выдать как раз тот самый эффект, который и создает ложное чувство, будто любовь в силу долга не только возможна, но и должна быть.
В статье о лжеучителях я уже описывал ситуацию, когда обманщик, пытаясь выглядеть лучше, чем он есть, имитирует образ мастера, словно актер в кино, постепенно вживаясь в роль. Он знает, чего от него ждут, знает, каким «должен» быть, и со знанием дела приступает к своей лживой роли. Когда его игру принимают всерьез, он и сам склонен поверить, что его показная имитация светлых чувств – и есть настоящая любовь!
То же самое практикует любой идеалист, подчинившийся духовной, или общественной морали, – играет свою роль, побуждая окружающих верить в искренность его «заказной» любви, чем поддерживает и укрепляет картину общественного невроза. «И не дай Бог проколоться!» Ведь тогда все поймут, что никакой любви в нем нет, и поэтому он – якобы «плохой» человек. А что еще остается под напором давления искусственных идеалов? Остается лишь врать, изображая любовь, благородство, доброту, щедрость. А потом с этим поведением свыкаешься и начинаешь верить, что это и есть любовь.
Но реальные чувства никуда не уходят, а продолжают давить и невпопад прорываться на поверхность, подрывая лживую постановку. И начинается внутренний конфликт – невротичные метания, где долг «правильных», обязательных качеств конкурирует с реальными, естественными чувствами. Если побеждают искусственные требования, то человек наглухо подавляет свои живые чувства и желания, и начинается отчуждение от себя, приводящее к глухой депрессии. Жизнь делается бесцветной и мрачной. Если побеждают желания, идеалист принимается себя истязать за слабость и безвольность.
Представьте себе ангела с картонными крыльями и проволочным нимбом, пытающегося убедить окружающих и себя, что все его ангельские атрибуты – настоящие. А другие подыгрывают – дескать, «да, вы хороший человек. И я тоже. Мы – лучше тех других, кто этот маскарад не носит».
Искусственное и естественное
Нас не любят не из вредности и личной прихоти. Мы не любим, не потому, что «плохие». Чувства – спонтанны и естественны. Можно их подавлять, можно практиковать какие-нибудь аффирмации, пытаясь себе внушить то, к чему склонности нет, но глубинные переживания и убеждения все равно прорвутся. На progressman.ru теме такого преобладания глубинного над поверхностным посвящена отдельная статья.
Никто нас любить не обязан. А главное, не обязаны любить и мы. Позволять себе право на честные, реальные чувства – все равно, что дышать свежим воздухом, вместо удушливого смрада из красиво декорированного противогаза.
Парадокс в том, что именно требования душат то, что рождается и живет естественным образом. Искусственное неизбежно подавляет естественное. Реальные, искренние чувства – спонтанны, диктату не поддаются, и проявляются сами именно там, где над ними не совершается насилие долгом морали и нравственности. Там, где есть шанс на реальную любовь, обязанность и долг любить, этот шанс убивают.
Хотите любви? Будьте честными и создавайте условия для ее роста. Устраивает лживая имитация? Тогда, продолжайте требовать, давить на совесть, или жалостливо умасливать. Но потом не жалуйтесь на отчуждение партнера. И не удивляйтесь, что вас принимают за капризное дитя с дрянным характером.
Почти никто не додумывается подвергнуть собственные требования реалистичности. От психолога здесь требуется, прежде всего, самому не быть подверженным искусственным идеалам, уметь эту ложь различать, и самое сложное – вытаскивать самообман клиента на поверхность и наглядно отображать.
Без драгоценного права на беспричинную любовь сама жизнь может показаться лишенным праздничного волшебства, холодным и мрачным хаосом. Это – эхо наших детских страхов. Мы привыкли получать внимание и любовь по требованию, вероятно, пока орали в люльке, привлекая внимание родителей. Быть ответственным, душевно взрослым человеком – нелегко. Но вторичные выгоды инфантильных притязаний порой обходятся, куда дороже.
© Игорь Саторин
Другие статьи по этой теме:
Чтобы прояснить свою уникальную ситуацию основательней, вы можете пройти со мной консультацию по скайпу. Условия и подробности по 
Благодарю тех, кто не ограничился формальными «спасибо», а внес
Спасибо, Игорь.
Сама вижу, что это, вроде, разные вещи (даже если брать лучший вариант отношений). Но как-то неоднозначно пока для меня все это… Надо еще подумать. :)
В принципе, «безусловная» любовь (я говорю о любви «ко всему»), если хорошенько присмотреться, не такое уж и однозначное счастье.
Это счастье «для себя». Человеку в этом состоянии прекрасно. Он сам становится источником, лампочкой, солнцем и т.п. И это состояние не зависит ни от кого и ни от чего. Кайф!
Но с другой стороны, с внешней, для окружения этого человека, все не так счастливо. Мы все хотим быть уникальными, хотим, чтоб нас отличали от других, выделяли из толпы. А этот человек любит всех и все равномерно, ему все равно, кто рядом, не этот, так другой. Неуютно обычным людям должно быть рядом, драться друг с другом должны начать за место под солнцем. А быть причиной драк, должно быть, не слишком уютно.
И есть еще третья сторона. Такой человек одинок. Обычный партнер рядом не уживется по причине, указанной выше. А такой же… А зачем они друг другу? Они ведь самодостаточны?
Как-то все это не вдохновляет…
Опять о терминах.
Похоже «царапает» мозги слово «безусловная».
Безусловная любовь — любовь без условий. А без условий можно любить и отдельно взятого человека. Можно. Редко, но такой феномен случается.
А вот если безусловную любовь назвать «безобъектной», тогда все сходится. :)
«А чем вас ссылки не устраивают? Там, куда сослался — и есть мое развернутое мнение.»
Спасибо, Игорь, меня устроило то, что Вы ответили развернуто. Я как раз и хотела живого диалога. Иногда люди задаются вопросами, хотят найти на них ответы. Можно, конечно, предложить статью, или книгу, или даже список литературы составить, чтобы человек искал там ответы. Однако каждый диалог уникален, в них появляются новые вопросы, новые необычные видения ситуации, в диалогах возникают новые открытия. На мой взгляд это чрезвычайно интересно. Как сказал классик: «Самая большая роскошь – это роскошь человеческого общения».
Нина,
да, можно и «безобъектной» назвать — подходящее прилагательное.
Смысл однако особо не меняется. Если есть чувство, что любишь человека ни за что, просто так, то с большой вероятностью чувство это — обманчивое.
Анастасия,
вообще, согласен.
Отправить по ссылке иногда бывает проще. А иногда и повториться не лень.
Да, Игорь, есть мысли, которые уже были удачно оформлены ранее и переписывать их заново нет смысла. Например, свой первый комментарий к этой Вашей статье я взяла из своего прежнего диалога и, считаю, очень удачно он вписался и даже оказался полезен. К чему я это: как совет, Вы тоже можете не отсылать человека ко всей статье, а дать в ответе именно выдержку из статьи, которая отвечала бы на вопрос. Хотя, понимаю, у Вас не всегда есть время и желание вести диалоги…
Спасибо за ответы.
Нина, «человек изначально свободен. Как минимум, в своем выборе.» На самом деле мало таких «человеков». Основная масса пребывает в иллюзии и свободы, и выбора, зато много говорят об этом.
Amarilliss,
«таких человеков» не мало, такие мы все, изначально, прямо при рождении. И только мы сами можем настроить себе самых разных заборов, клеток, нарядиться в броню и выставить пушки в бойницы. Или позволить одеть себя в броню, что, собственно, опять же наш выбор. Обычно неосознанный.
А на самом деле нет ни заборов, ни границ. Они существуют только в нашем воображении. Т.е. все «должен» и «обязан» мы навешиваем себе сами, или позволяем на себя навесить. Это только наш выбор. И лучше, если он осознанный.
Что, собственно, я и хотела сказать.
Эта история, наверно, апогей того, что хотелось бы сказать по теме
Мне и самой она очень пригодилась
Вива жизни, сметающей все преграды
«…Познакомились они случайно, когда Н. пришла к друзьям на какую-то презентацию-дегустацию, а Д. туда же пришел, со знакомым, чтобы выпить.
К тому времени он пил уже много лет, а последние полгода без остановки. Но так как вокруг него всегда было много женщин, согласных ему готовить и покупать качественный алкоголь, вызывать за свои деньги врача с капельницей, до конца так и не спился, а просто был перманентно пьян, но под забором не валялся. Или валялся, но редко.
Его последняя жена была то ли актриса, то ли модель, уехала в Европу, увезла дочку. Он, по легенде, страшно это переживал, не мог простить, не мог забыть. Девушку эту молоденькую, то есть его бывшую жену, очень сильно все жалели, говорят, он издевался над ней, довел до нервной анорексии, она лежала в психбольнице, но это все по легенде, а он отрицал. Ближайшее окружение его частично ненавидели, частично жалели, а некоторые – то и другое. У всех своих друзей он когда-то уводил подружек, у некоторых даже жен, в общем, он был жуткий ловелас, и действовал (по легенде опять же) на женщин магнетически. Жена-модель (или актриса)- чуть ни пятая по счету, но ребенок был только от нее, остальные рожать не решались, потому что он (по легенде) не хотел. Эта последняя жена его обожала, содержала, она неплохо зарабатывала, постоянно ездила в Европу, и в конце концов какой-то богач уговорил ее бросить этого ужасного мужа, который пил ее кровь.
Он, как говорят, был хороший художник когда-то, подавал большие надежды, был известен в узких кругах, но картин продал мало, а последние просто сжег и «бросил писать» потому что жена его «предала» и «отняла ребенка».
Вот такая это была личность, типичный женский кровосос: алкоголик, бездельник, нищеброд и бабник, по легенде еще и абьюзер. Понятно дело, что когда Н. заинтересовалась им, все кто могли, ее отговаривали и умоляли не подходить, не приближаться, бежать, куда глаза глядят. Всем было очевидно, что ему нужна жертва, тем более она была состоятельна и не так молода, как все его любовницы. Старше его на три года, а ему было за тридцать. И она была вполне симпатичная, но не так чтобы очень, скорее обычная женщина внешне, но очень сильная личность. Силой она буквально лучилась. Она всегда была довольна, спокойна, уверенна, она всегда была активна, у нее все получалось, энергии у нее было море. В общем, можно сказать, что она была солнцем, в то время как он разлагался в болоте. По крайней мере, так это выглядело для всех.
Само собой, я тоже не верила в успех их отношений. Но я, по крайней мере, считала, что она в сто раз его сильней, а значит страдать будет он, будет пытаться дотянуться до нее, а потом скорее всего не сможет и плюнет, возможно, сделав на прощанье какую-то пакость и потрепав нервы. Об этом я честно сказала ей. Я сказала, что из отношений их наверно ничего не получится, но погубить и растоптать ее, как все ей обещали, он не сможет, кишка тонка. В общем, она бы и так поступила по-своему, не обратив ни на кого внимания, но за мои слова она мне была благодарна, потому что в течении недели ей звонили общие знакомые с криками «ААА» и «Неееет!» и рассказывали про него страшные вещи.
Познакомились они, кстати, овер эффектно, то есть — пошло. Он увидел ее на этой дегустации, как всегда был пьян и развязан, подошел и, как в дешевом водевиле, встал на колени. И сказал ей проникновенно и тихо: «Ангел мой, я узнал тебя, помоги мне, я погибаю». А она не шарахнулась, а расцвела от этих слащавых речей и от его взъерошенного, небритого и даже грязноватого вида (хотя и элегантного, это не отнять, человек был стильный). Тут же все конечно стали морщиться вокруг и шептаться, что она «влипла как муха в дерьмо», что это история про красавицу и чудовище, она будет ему помогать, пока он как тот Васька будет слушать и есть. Ее. Но, к счастью, все получилось иначе.
Она поехала к нему домой, точнее в его «студию», которую подарила ему бывшая жена, всю ночь с ним проговорила, смотрела его картины и на утро ему сказала, что тоже полюбила его как и он ее. И уехала. Секса, как будто, не было, но были поцелуи и всякие разные безумные откровения. И как водится в таких случаях, мистика, говорящая о родстве душ, но я об этой ерунде не буду. По всей видимости, он пустил в ход все свое обаяние, все свои чары, весь гипноз и сексапил, на которые был способен. И она действительно очень влюбилась. Она сказала что-то вроде «это чума просто, он лучше всех, я бы не поверила в такое раньше» или что-то подобное, точно не помню. А дальше ей начали звонить друзья и знакомые, и отговаривать ее общаться с ним. «Я очень хочу секса с ним, влюбилась как девчонка, — очень грустно сказала она мне. – Но мне говорят, что он меня заразит всем на свете, сведет с ума, очарует, потом обворует, потом будет мне изменять, унижать, сделает мазохисткой, заставит жить в гареме, лишит всего, а потом выпотрошит меня и выкинет на помойку мое сердце. Неужели он так ужасен??» Но я его очень мало знала и не могла ей ничего сказать. Я посоветовала ей поступать, как ей хочется, и никого не слушать, потому что она сама себе хозяйка (причем реальная хозяйка, то есть «центр» у нее точно был). И я ничем не рисковала, поскольку чего бы я ей ни сказала, она все равно поступила бы по-своему, это было о ней понятно.
Внимание! Эту историю я пишу не для того, чтобы женщины помогали алкоголикам, наркоманам и абьюзерам. Очень много таких женщин – на кладбище. И об этом лучше помнить. Суть рассказа в другом. Я хочу рассказать, что главное – это собственные опоры. Если их нет, даже хороший человек может заставить сильно страдать. А если их много, даже монстр имеет шанс стать человеком. Или монстр останется монстром, но женщине это никак не повредит. Она быстро разочаруется и уйдет.
Сначала история выглядела классическим сексуальным шаманством. Д. последовательно разбирал крышу своего «ангела» на черепицы. Секс был фантастическим и волшебным, родство душ один в один, постоянные ночные звонки, постоянные люблю не могу и, конечно, ссоры. Точнее ссорился он, обещал ей выброситься в окно, если она «не приедет прямо сейчас» или «пойти снять проститутку», были какие-то другие безобразные сцены, о которых даже рассказывать не хочется, какие-то девушки были с его стороны, то есть он применил все возможные методы, чтобы ее расшатать. Но она не расшатывалась. Она его любила, говорила об этом, во время ссор грустила, но не ревновала (вообще!) и не вовлекалась в его безумие. Он как будто безумствовал сам по себе, кидался на стены как бесноватый, а она это наблюдала со стороны, как ангел. Однажды после очередной его бури и сцены ревности (хотя изменял он, а не она), она сказала, что больше его видеть не может. И отказалась встречаться совсем.
Она включилась в работу, из которой ни разу и не выключалась, всегда была очень увлечена, а когда я спросила ее, тоскует ли она, она сказала, что он подарил ей столько чудесных часов (они были вместе четыре месяца) что она ему благодарна, но видит, что он слишком погряз в своей маргинальности и дальше вместо чудесных часов будет все больше грустных. А ей боли не хочется. Поэтому она приняла решение расстаться, но говорила, что с ним было настолько хорошо, как не было никогда и не будет больше ни с кем. Но секс не главное в жизни, а любовь должна состоять не только из страсти. Я спрашивала ее, неужели ее не тянет. Она говорила «тянет, но я же вижу, что хорошее уже позади, а дальше только плохое». То есть этот человек ее пугал, и этого было достаточно(!), чтобы при всей страсти (а страсть была действительно сильная, с обеих сторон, я опускаю многие подробности) не стремиться к нему, не отвечать ни на какие провокации и его закинутые удочки. Не кидаться ему на шею, когда он внезапно появляется там, где она: спокойно здороваться и заниматься своими делами, а если он цепляет ее, уходить, чтобы не дать возможности дергать себе нервы. Это была супер-железная леди. Она не заходила на его страницу в социальной сети, где он раскинул миллион болезненных крючков. Она не отвечала на его письма, а когда они становились слишком пронзительными, удаляла, не читая (объясняя «а зачем я буду испытывать боль, не хочу»). Она говорила ему только одно «Пожалуйста, оставь меня, ты не хочешь меняться, живи как знаешь», он же устраивал истерики, клялся, что изменится, но только при ней, а без нее не может. Она отвечала, что четыре месяца ей хватило, чтобы утратить веру. Он постоянно страдал по ней и всем жаловался. На два месяца исчез. Потом опять появился. Все жалели Н. потому что думали что ей очень трудно выдерживать его осаду. Но она наблюдала это спокойно, ничего не ждала и говорила мне, что не верит в его изменения, потому что не видит их, а ее вера должна быть на чем-то основана, кроме слов и иллюзий. В общем, она очень правильно рассуждала и держалась идеально. И ни одного дня, ни одного вечера она не скучала, потому что начинала новый проект и у нее появились новые планы. Любовника не заводила, потому что жалела Д. и хотела «чтобы он успокоился». Никаких ее страданий я не видела, хотя видела любовь к Д. Но любовь не отменяла ее убежденности в том, что он будет делать ей больно, а боли она не хотела.
Когда Д. понял, что провоцировать и закидывать удочки (а он был мастер это делать и вообще был мастер сводить женщин с ума, это правда) бесполезно, а тоска по ней его совсем сожрала, и главное было понятно, что впереди у него только тьма, а свет из его жизни ушел с ней, он начал преображаться. А куда ему было деваться? Чем больше он преображался, тем лучше к нему относилась она. Когда он нашел работу, сделал ремонт и бросил пить, она к нему вернулась, но жить с ним долго отказывалась, говоря, что не доверяет до конца. Он пытался обвинять ее в недоверии, но она не чувствовала за свое недоверие вину. Не доверяю, и точка. Люблю, но не доверяю, встречаться могу, жить нет. Иногда он пытался ее шантажировать и продавливать, и она сразу отдалялась. Она каждый раз была готова признать, что все, что свет в конце тоннеля появился и окончательно погас. И каждый раз она говорила, что он ей подарил счастье, спасибо ему, но дальше только боль, а боли она не хочет. И он видел, что она не придет никогда и бесполезно ее дергать, надо меняться полностью или ее потерять.
Их борьба (не между собой уже, а обоих с его хаосом) продолжалась около года (в общей сложности — они были знакомы два, 4 месяца вместе, 6 месяцев в разлуке, 11 месяцев в постепенном сближении), и за этот год Д. окончательно изменился. Он уже не пил, то есть стал пить иногда пару бокалов вина и все (опровергнув 100% аксиому, что алкоголик не может стать умеренно пьющим, может либо совсем завязать, либо спиваться). Он нашел работу, стал писать картины, потому что она сказала, что ему нужно писать. Он сделал ремонт, постоянно готовил ей яства и совершенно преобразился. Он стал заниматься спортом, подкачался и купил машину (лет десять не был за рулем, потому что пил). Он изменился абсолютно и стал другим, даже имидж сменил из очень небрежного на очень аккуратный и еще более стильный. Никто не верил в такое преображение, все ждали однажды грандиозного отката. Откаты и правда были, но очень мелкие, и после каждого шага назад, он совершал прыжок вперед, чтобы вернуть доверие своего ангела.
Какой он придумал бизнес, я не могу рассказать, ему повезло (а как иначе), но и до бизнеса он уже нормально зарабатывал и продавал свои картины. И помогал ей в ее работе. А когда он придумал свой бизнес, он сразу быстро разбогател. А она занялась творчеством. Они уже жили вместе, потом поженились (через три года после знакомства) и уехали в другую страну. Иногда они берут к себе его дочку, у нее с дочкой отличные отношения. С бывшей женой тоже очень хорошие отношения, жена в неослабевающем шоке от его преображения и в трепете перед ней. Он дает жене деньги, хотя у той состоятельный партнер и она сама зарабатывает. Но он все равно очень опекает свою бывшую жену и дочку. А Н. свою он носит на руках и написал уже сто ее портретов. По всей видимости, он и правда уверен, что она ангел. Они вместе семь лет. »
из ЖЖ
Неосознающая себя сущность, она одна и та же вокруг
И говорит на множество голосов: любимых, работодателей, родителей, детей ect — не видящих границ, заваливающихся
И бесполезно бороться с этой гидрой, т.к. борьба ее — основная еда и питье
Жить из себя свою жизнь, делая то, что действительно необходимо, что запрашивается самой ситуацией, что естественно в ней, не желая большего, и не привязываясь к тому, что придет
Когда-нибудь я перестану писать эти лозунги
И начнется просто жизнь
Да, Рута, пока пишешь, рассуждаешь о свободе, любви, осознанности, и чем больше, тем….))
Так что Нина, я вам не верю. По крайней мере, что вы свободны, и что вообще пишете — это либо где-то вычитано и присвоено вашим умом, либо компиляция с некоторым опытом, которая обобщена и выглядит больше как постулат или лозунг. Для меня это тоже свойственно:)