Пройденный путь

Порой я сомневаюсь, что этот блог приносит реальную пользу. Некоторые сюда заходят исключительно ради того, чтобы научиться дурачить себя все более утонченными методами, используя с этой целью всевозможные изящные концепции. Другие же, кто реально хочет разобраться в себе, так или иначе свой путь находят в реальной жизни. Да и сам этот путь – непростой, ведь самопознание неизбежно происходит через очищение, во время которого бывает не совсем ясно, оправдывают ли такие «средства» свою цель. Но видимо некоторые из нас действительно не могут иначе. Нам нужна Истина, какой бы она ни предстала для наших красивых заблуждений о собственной персоне. Нам хочется знать правду о себе и об этом мире, какой бы шокирующей она ни была для наших радужных фантазий о жизни. По крайней мере на определенных этапах это так.

Признание

Не стоит полагать, что на этом сайте вас ожидает спасение. Я об этом пишу из практичных соображений. Просто, когда человек сам хочет самоутвердиться и стать миссией, он начинает играть в эту игру с другими. Сначала назначает на эту роль какой-нибудь внешний авторитет, от которого ожидает халявной милости. А затем, вдоволь унизив себя ролью ученика, сам примеряет маску учителя.

Как бы я не хотел избежать накручиваний вокруг лейбла «Игорь Саторин» красочных иллюзий, в силу моей скрытности здесь, это неизбежно происходит. Я даже себя как-то и не ощущаю этим Саториным. За этим псевдонимом предполагается некая виртуально-реальная личность, штампующая типа «продвинутые» статьи для соответственно «продвинутых» ребят. А я на самом деле самый обычный человек. Просто уже давно и упорно копаюсь в себе, и кое-что в ходе раскопок успел заметить.

Как я докатился до такой жизни? Здесь очень легко себя обмануть, и начать оправдывать слабости высокими устремлениями. Однако, анализируя пройденный путь, я множество раз убеждался, что как глубокие сновидения идут не от поверхностного ума, так и выбор исследовать себя и свою жизнь – исходит из глубин нутра.

Конечно, на этом пути я видел множество поводов для самоутверждения: разбираться в недосягаемых тонкостях, быть изворотливым проповедником… – не так уж много осознанности требуется, чтобы эти вещи перестали «доставлять». Однако и дурачить себя, я также учусь все более и более утонченными способами. И видимо никуда от этого не деться – чай ни святой, ни просветленный.

Да, сейчас мне не очень-то интересно философствовать о вещах, которые не были мною в какой-то хотя бы минимальной мере прочувствованы. Теории, озвученные в статьях – это по большей части прожитый и где-то выстраданный опыт. Но этот опыт я при всем желании за собой на спине не таскаю. Я не всегда могу осознавать, например, что жизнь – это лишь проекция моего нутра… сколько бы статей я об этом ни писал.

Роман и статьи. Они не выражают мою личность. Все же, чтобы тексты были понятными и не содержали мутной воды, приходится стараться, и причесывать каждое предложение. В жизни я совсем не такой умный, как в виртуальном пространстве этого блога. Хотя, поначалу, первые года полтора я здесь писал без таких вот «потуг» – как на душу ляжет. Поэтому первые посты на progressman.ru во многом корявые как по структуре, так и по содержанию. Сейчас мне попросту нравится выкристаллизовывать мысль, без фанатизма, доводя ее до приемлемой формы.

На своем пути я проживаю разные этапы, и по-прежнему очищаюсь. Иногда бывает нелегко. Иногда что-то во мне выбирает отступить и забыться. Я, хоть и бывал в состояниях, когда «все просто происходит», из них всегда возвращался, и до конца все это не прошел (Блин. Все-таки я тут красуюсь). Поэтому роль поучающего моей совести совсем не нравится. Мы тут все равные и обсуждаем на равных – каждый со своей колокольни.

Но когда я наблюдаю чей-то очевидный самообман, тогда, если не «лень», я сознательно выбираю почти агрессивное поведение, направленное на устранение заблуждений. Это, как я считаю, может принести пользу участникам диалогов и читателям. Просто такова миссия сайта – выявлять и устранять иллюзии, наблюдать все как есть. Здесь истина – не философская категория, а простая данность, на которую все мы очень любим навешивать разношерстные модные шоры.

Пройденный путь

Иногда включается отрешенность, с которой мне все кажется по плечу, и проблемы-задачи ощущаются, как те самые снежинки, тающие где-то далеко – в теплом пространстве осознавания. Но затем инерция берет верх, я могу отождествиться с состояниями очередного отката, и начать переживать.

Несколько лет я учился не верить настроениям. Да, вроде бы сейчас почти получается. Казалось бы, настроения – такие живые и реальные… как все это может быть иллюзией? Но они проходят. И если бы я взглянул на год жизни целостно, ничего не упуская – он походил бы на хаотичный калейдоскоп непредсказуемых состояний. На консультациях с клиентами я снова и снова убеждаюсь в коварной силе личных убеждений – именно они – наши субъективные проекции создают и поддерживают весь жизненный драматизм. Разве можно доверять этим чередующимся миражам? Иногда уже просто не получается. Эта тема заслуживает самого пристального внимания. Где-то здесь, чую, кроется корень всех иллюзий.

Сейчас надежда хоть и возникает в обзоре моей видимости, но при этом словно бы удивляется, что ее заметили и наблюдают. Она к этому не привыкла. Ведь обычно надежда, подкрадываясь, приходит незаметно, но при этом магическим образом всецело обволакивает, словно какая-то невидимая стихия, которую мы в силу своей вопиющей психической слепоты обычно даже толком не ощущаем, и потому зачаровано пляшем под ее дудку, верим ей, словно святому пророку.

Надежда приходит и уходит. И безнадежность – ее обратная сторона, хоть в силу своей серьезности и кажется чуть реальней – точно также растворяется без следа.

Много раз я ощущал самые разные оттенки счастья. Далеко не сразу я понял, в чем тут подвох, но со временем ловушка предстала во всей красе. Это – страх… страх потерять сладкое блаженство счастья. И порой, чем сильней кайф, тем контрастней на его фоне проступал этот страх. Так работает отождествление. Я долго велся на счастье, проглатывал его пыльцу не поперхнувшись, пока не увидел, как привязываюсь.

В забытьи этот страх не ощущался. Но это был сон, где я не чувствовал жизни, а погружался в поток так называемых обыденных событий. Страх в этом сне, будучи подавленным, становился типичным раздражением. Откаты в притупленных чувствах выражались в тупой и долговременной боли. Да и сама боль толком не ощущалась. Какой-то еле заметный дискомфорт: «не могу быть собой, чего-то хочу, не могу расслабиться, надо что-то делать… если не телом, то хотя бы умом». Затем наступала ночь, и целостное самоощущение окончательно терялось.

Все начало постепенно меняться с практикой медитации и самоанализа. Когда я стал замечать от чего прячусь, то есть, когда увидел страх как причину собственного забытья, в некоторые моменты жизни стала спонтанно проникать непривязанность. Я просто больше не мог покупаться на эти двойственные качели, понимая, к чему ведет очередная крайность.

Счастье искушает обладать – включает желанную иллюзию, словно ты им владеешь. Этого хочется. Чем сильней ощущение, что ты контролируешь свое счастье, тем страшней отпускать поводья. Это – чувство собственника. И я тоже все это прожил, и в какой-то степени продолжаю проживать.

Эта игра удивительно тонкая. Путь действительно похож на развинчивающуюся спираль, где уроки повторяются снова и снова, на каждом новом уровне все более утонченно.

Отрешенность

Чем глубже и ясней я проживал двойственность, тем чаще включалась непривязанность. Даже, когда приходила так называемая «удача», я все чаще оставался слегка безучастным. Все постепенно выравнивалось, и по сей день продолжает выравниваться. При этом такая безучастность, как ни странно, подогревает интерес к самой жизни в настоящий момент времени. Меньше увлекаешься грезами и целями, больше интересуешься процессом.

Я просто помню, что все преходяще – такова правда жизни. Когда есть прямое ощущение, тогда нет надобности рационализировать на эту тему. При этом в моменты, когда какая-то часть нутра по инерции цепляется за радость, в сознании могут мелькать оттенки печали. Но другая часть – словно более взрослая, видит все как есть.

Пристарелый ребенок цепляется за счастье, новорожденный мудрец выбирает свободу. Все практично. Наверное, у каждого внутри есть свой мудрый учитель, наставляющий внутреннего ребенка.

Поначалу такие «открытия» меня приводили к ощущению удушающей безвыходности. Вроде как, весь самый сладкий кайф окупается либо деградацией, либо страданием. Но негативная полярность – всего лишь обратная сторона удовольствий. Когда непривязан к счастью, перестаешь увязать и в темных тонах. Все приходит и уходит.

Сейчас я распознаю свободу и безусловные переживания, которые на ее фоне возникают как нечто более ценное, нежели двойственность страдания и удовольствия. С каждым мигом прощаешься, вечно новому происходить позволяя.

И как бы мы не стремились к контролю источника своего счастья, эта вечная гонка за убегающим горизонтом лишь чередует повторяющиеся тупики с пятиминутным кайфом и последующей непрерывной погоней за обнадеживающе красивыми миражами. Сколько не говори об этом, сколько не переживай, уму все равно ну очень хочется верить, что халявное счастье собственника вот-вот откроется – стоит лишь загрести за очередной буек, достигнуть очередной внешней цели…

Зависимость от источника счастья – это инфантильность. Зрелый подход – деятельность и созидание. Когда ты сам творец своей судьбы, удовлетворенности в жизни появляется значительно больше, нежели страхов и упущений. Но и здесь зависимость может незаметно прокрадываться.

Когда видишь, как погоня за счастьем усиливает страдания, нечто внутри выбирает непривязанность. И здесь поджидает еще одна ловушка – пассивность. Зачем куда-то идти, или к чему-то стремиться, если в конечном итоге все бессмысленно и преходяще? Но в пассивности осознанность притупляется, и темные оттенки настроений принимаются за чистую монету. То есть в пассивности мы снова сталкиваемся с отождествлением, но объектом этого отождествления теперь уже чаще выступает болезненная бессмысленность.

Мало одной непривязанности, при этом еще и двигаться надо – без суеты и вполне себе целенаправленно. Просто в непривязанности движение происходит без упований на будущее счастье. Чем меньше ожиданий, тем более гибким становится восприятие поступающей информации, и тем меньше разочарований. Иначе без движения – велика вероятность свалиться в отупляющую пассивность, и начать маскировать ее под «святую» отрешенность. И с этим я знаком не понаслышке.

Свобода

На фоне непривязанности случаются безусловные переживания. Безусловные – то есть такие переживания, которые не зависят от внешних условий. Но в данном случае мне проще говорить об отношении к жизни, нежели о конкретных ощущениях. Например, исчезают мотивы играть с партнером, или с собеседником в кошки мышки, в учителей и учеников, в святых и осужденных.

На фоне эмоциональной тишины, становится ощутимым некое утонченное тепло. Ты реально видишь, что человек рядом с тобой – такой же, как ты. Человек – живой и рожденный в этом мире, будучи испуганным ребенком, начал искать опоры и стал верить, будто что-то понимает. Все мы здесь на равных… прячемся от истины, прикрываясь своими уникальными неврозами.

Это, конечно, никакая не святость – не возникает позывов ради ближних трудиться, не покладая рук. Однако использовать близких ради услады самолюбия, привязывать к себе, возвышаться над ними – уже просто не получается. Ты хочешь, чтобы у близкого человека все было хорошо с тобой или без тебя. И если понадобится, и ты почувствуешь, что партнеру будет лучше в другом месте, то отпускаешь. И это нормально. Потому что хочется радоваться за близкого, а не использовать его.

Просто так работает совесть. Так она удовлетворяется. И это – не закомплексованная стыдливость, не самобичевание и не чувство вины. Это какая-то внутренняя свобода, с которой где-то глубоко внутри разум хорошо знаком… и понемногу, с жизненным опытом он знакомит эту свободу с повседневной личностью. А личность со всеми своими заморочками поначалу от такого знакомства начинает колбасить.

Свобода словно посмеивается над самообманом личности – мудро и беззлобно. Она видит все как есть. И когда частица этой свободы проникает в повседневность, личность понемногу прозревает, начинает различать настоящее. И поначалу эта правда не нравится. Слишком много в нас таких ликов, которые мы прикрывали масками. Слишком многого в себе мы стыдимся. Слишком страшно быть собой. Трезвление очищает. Но быть собой – это свобода.

© Игорь Саторин

Другие статьи по этой теме:

• Духовное развитие вне концепций
• Психология для продвинутых
• Роль учителя на пути